Часть 8
Эду пришел в клинику Элены, когда она обсуждала с дочкой дальнейшие планы на учебу. Камила решила, что ей психология интересней, чем филология, которой она занималась предыдущий год. Элену порадовало это известие: она всегда хотела, что бы дети были врачами. "Ты и сейчас предпочитаешь врачей", - пошутила дочь. Да, вот кстати, Элене неприятно говорить об этом, но все же: Камила слишком восторженно относится к Эду и ведет себя при нем, как попало.
Эду пришел пригласить их пообедать вместе с ним. Элена занята, она не может, а вот Камила сразу согласилась к не слишком скрываемому неудовольствию матери: ну нельзя же, что бы мужчина ел один, без компании, как собака. При Эду выговоры делать, конечно, нельзя. Элена напрягла мускулы для улыбки: "Хорошо. Куда вы идете?". "Здесь совсем рядом", - не ответил Эду и повернулся к ней спиной, открывая спутнице дверь. Если бы он после этого обернулся, то увидел бы, как посерело лицо его любовницы, как она сразу постарела. Задумавшись о неизбежном, Элена даже не увидела, как к ней пришла клиентка. Ассистентке пришлось помахать рукой перед лицом патронессы, что бы та их заметила.
У Эду тоже есть учебные планы. В январе он собирается снова поехать в Японию, по крайней мере, на полгода, ему ведь необходимо расти, а восточная медицина включает в себя все то, о чем он мечтал, и к чему стремился всю жизнь. Эду хотел бы, чтобы и Элена поехала с ним. "Это сложно, - отвечает Камила. - Она не может оставить все дела на полгода. Только одна неделя в Японии, да и та стоила кучу денег". Придется ему ехать одному, только, она уверена, скучать он там не будет, найдет себе хорошенькую японочку и останется навсегда, потому что восточные женщины умеют привлечь и удержать мужчину. Эду удивился: неужели она не уверена в своем Тошиу и распрощается с ним в любой момент, встретив другого. Влюбиться очень легко: вот они с Эленой - столкнулись машинами, немного поругались и тут же влюбились. Камила согласна, но ведь между ней и Тошиу такое расстояние, и совсем неизвестно, когда они смогут увидеться. "Даже если из этого ничего не выйдет, - вздохнула девушка, - то все равно, оно того стоило". "Ты говоришь, как вдова", - засмеялся Эду.
А между тем, Камила ведь с детства мечтала выйти замуж. Она даже сделала свадебные наряды для всех кукол и не пропускала ни одной такой церемонии в соседней церкви. Она и сейчас хочет выйти замуж, вот только отца у нее нет. Зато теперь есть мамин кузен, Педро, он и поведет ее к алтарю.
Похоже, девочка всю жизнь мечтала о нормальной семье: периодически приводимые в дом "отчимы" не могли ей заменить одного единственного, который бы был с ней рядом всегда.
Как раз в это время Сеса пришла к отцу в магазин. Ей нужны деньги, и она интересуется у Аны, какое у отца лицо. "Лицо, как всегда, замечательное". "Ты так говоришь, потому что не живешь с ним", - опять надела свою маску презрительности Сеса. "А знаешь, кто у нас обедает? Эду", - решила подзадорить ее Ана. Какая хорошая новость! Надо попросить папу, что бы он удвоил ей зарплату. Да и что с того, что он не один? Она кого угодно отобьет!
Сеса подлетела к вожделенному столику: "Вот и встретились. Из Японии - прямо на Леблоне". "Какая ты, Сеса, забавная, - попыталась быть с ней учтивой Камила. - В Японии ты так не шутила". Станешь шутить, когда путешествуешь с отцом.
Эду пригласил ее присесть. "С удовольствием!", - она чуть было не вскочила ему на колени, так близко придвинула свободный стул. "Тебе мама разрешила пойти с Эду? - спросила она через плечо, поглаживая его бицепсы. - Господи, Эду, как скучно ты живешь! Мама и дочка - один и тот же репертуар, одни и те же разговоры. Надо разнообразить". "Они совершенно разные", - усмехнулся тот, не снимая ее руки со своей. "Это ты, Сеса, скучная и постоянно заигрываешь с Эду. Тебе, что, непонятно, у него есть женщина", - возмутилась Камила. "Но он сейчас один", - демонстративно притворно удивилась Сеса и пожала плечиками, явно наслаждаясь своим эпатажем. "Он со мной!". "А, это не в счет, - весело отмахнулась она и опять повернулась к Эду, откровенно флиртуя. - Ты ведь ее дочь. Или в счет?" Она быстро повернулась, как будто ей в голову пришла внезапная мысль. "Может, хватит? - Камила здорово рассердилась. - Это забавно до определенных пределов, которые ты постоянно переходишь". Эду довольно улыбнулся: "Она любит пошутить". И хотя задетая Камила убежала из-за стола, он вполне дружелюбно попрощался с Сесой.
Поднимаясь наверх к отцу, где он работал с Паскуалом над новой книгой, девушка фыркала: "Подумаешь, училась с Оксфорде. Ну и что? Я тоже купила в Германии щенка. Достала меня эта Камила! Она и Эду. И еще хотят, что бы не было сплетен". "Ты либо замолчишь, либо месяц просидишь дома без прогулок и денег на карманные расходы!" - лопнуло терпение Мигела. "Сию же минуту, папа, - осеклась девушка и тут же стала серьезной и спокойной. - Я всего лишь сказала то, что думаю. Я что, не могу иметь своего мнения, высказывать его?". Она опять заволновалась. "В том, что касается других, да! Я уже просил тебя этого не делать, мне это неприятно", - отец разгневался не на шутку. Не мешало бы дочке тихо посидеть в сторонке и почитать одну из книг - о хороших манерах, а не мешать им работать.
Сеса тихо ушла: без денег и опечаленная новой ссорой с отцом.
Паулу снова встретил в парке свою красавицу. Капиту рассказала ему, что учится на журналиста, мечтает делать репортажи, может даже, рисковать жизнью ради информации. "Любишь опасность", - заключил он. Да, ей нравится такая жизнь. А Паулу хочет стать спортсменом. Не знает, сможет ли он теперь, но ему уже лучше. Капиту подвозит его домой, и юноша приглашает ее заходить в любое время.
Войдя в свой кабинет, Педро обнаружил там Алму и спину Синтии. Хозяйка пришла для срочного разговора: она не хочет рисковать своими лошадьми. Педро понимает это. Стойла для них скоро будут готовы, а сами лошади абсолютно здоровы, за ними хорошо ухаживали. На Алма настаивает: новых лошадей должны осмотреть ее ветеринары - Алекс и Синтия. Управляющий молча склонил голову. "Значит, договорились? - скорее утвердила, чем спросила, хозяйка. - Синтия, лошади в твоем полном распоряжении. Делай, что сочтешь нужным". И победительницы вышли.
Вечером Камила решила посоветоваться с матерью: она хочет написать Тошиу письмо и тонко намекнуть, что у нее появился другой. "Другой?" - зашлось сердце Элены. Нет-нет, никого нет. Просто ей кажется, что ее чувства немного угасли. А он потратит кучу денег, приедет воодушевленный из Токио в Рио, а она ему будет не так рада, как он ожидает. Она с детства боится обмануть чьи-нибудь ожидания: мамы, ждущей пятерку по контрольной, теперь вот, Тошиу. Сейчас она уже не хочет, чтобы он приезжал, и ничего с собой поделать не может.
"Никогда не думала, что он будет таким черствым. Десять дней, как уехал, и даже не позвонил, что бы узнать, жива я или нет", - сокрушается Алма. "Всякий раз, когда он звонит мне, он спрашивает про тебя. Меня тоже, даже передавал тебе привет, только я забыл тебе сказать", - стараются утешить ее Эстела и Данилу. "Вы даже врать не умеете, - она махнула рукой. - Но мне все равно. Я, на самом деле, хочу, чтобы он был счастлив. И не надо меня жалеть: если я сумела похоронить трех мужей, которые делали для меня все, то как-нибудь забуду племянника, который ничего не сделал". Муж и племянница прекрасно понимали, что она страдает, и вся эта бравада нужна только для того, что бы скрыть боль. Алма не любит показывать свою слабость.
Через некоторое время Данилу нашел жену в комнате Эду. Она сидела, сложив руки в нервный узел, и печально размышляла. Увидев же его, оживилась: "Я тут смотрела и думала: мне нужна еще одна комната - для... массажа. Кроме того, нам нужно еще несколько шкафов для постельного белья и полотенец. Я бы хотела разобрать все это. Убрать эту стену, что бы было больше пространства. Как ты считаешь, я права?". Данилу ответил ей мягко и терпеливо, как ребенку, то, чего она и ждала от него: "Может, немного подождем? Ремонт - это кошмар: пыль до потолка, вечно мелькающие перед глазами строители. Отложим это до нашего возвращения?". "Пожалуй. Слишком много беспорядка!" - повеселела она. И оба улыбнулись друг другу счастливо и довольно.
Эду приехал к Камиле днем без предупреждения и привез ей в подарок костюм для верховой езды: ее лошадь уже прибыла. Так что надо быстро собираться и ехать знакомиться с ней. Он сам привез ее на конезавод. Когда-то часто здесь бывал, тетя даже устраивала ему здесь дни рождения, приглашая огромное количество детей. Теперь он хочет возобновить старую привычку кататься верхом, но только с ней. Синтия и Алекс как раз осматривали этих лошадей и были очень довольны их состоянием. Особенно приглянулся Синтии один красавец - Дикарь, конь Ирис. У нее глаза загорелись - укротить такого! Она будет ухаживать за ним, и, уверена, ему придется ее полюбить.
Педро и Северину подводят двух лошадок - Камила может выбрать ту, что ей понравится, а брату уже останется вторая. Девушка ужасно рада, что ей впервые в жизни подарили животное: мама не разрешала ей ни кошку, ни собаку, ни даже черепашку.
Педро подсадил ее на того светлого, что она выбрала, а Эду лихо вскочил на вторую лошадь, и они отправились тихим шагом на прогулку. Им замечательно вдвоем: она побаивается, но в то же время ей надежно на спине лошади, Эду постоянно подшучивает над ней. Погода прекрасная. Но Камилу не оставляет ощущение вины: маме не понравится, что она здесь была. Сойдя с лошади, она присела у дерева и поделилась своими сомнениями с Эду. Он никак не может ее понять: может, что-то сделал не так? Нет, но она, все же, хочет уехать отсюда, и просит его помочь ей.
Эду подсаживает девушку, но то ли он слишком рано руки опустил, то ли она с непривычки соскользнула. Но упала она, практически, ему в объятия. Эду улыбнулся ей, и подсадил еще раз.
Уже в машине, когда они возвращались в город, он попытался еще раз выяснить, что же случилось. Если он и оскорбил чем девушку, то непреднамеренно. "Ты ни при чем, - вздыхает она. - Я злюсь на себя: ведь знаю, что неправильно. Я не хотела идти к твоей тете, но все равно пошла. Сегодня тоже не надо было. Я не должна была ехать?". "Не хотела?" - уточнил Эду. "Нет, не должна. Я понимаю, что дважды сделала то, что маме бы не понравилось" - "Чувствую себя виноватым, ведь это я тебя заставил", - проявил он признаки джентльменства. "Я знаю, что уступила, потому что очень хотела", - не стала себя обманывать Камила.
Даже, несмотря на то, что Элена уже вернулась, Иветти все еще очень занята в клинике, поэтому забрать Ракел из школы должен муж. Но женщина очень беспокоится: несколько дней назад дочка едва не попала под машину. Сколько раз она запрещала ей переходить дорогу в том опасном месте! Не слушается. И сознаваться ведь не хотела. Пришлось запретить ей гулять целую неделю в наказание. Но сердце неспокойно, отзывается на всякий визг тормозов. Вот и сейчас, как что толкнуло ее в спину: услышав неприятный звук, Иветти выбежала из клиники к дороге. Действительно, в том самом, опасном месте столпились люди - что-то произошло. Страшное предчувствие подгоняло ее, когда она бежала прямо по дороге туда. Растолкала людей, окруживших лежащую на асфальте хрупкую, светловолосую девочку. Ракел! Она упала перед дочкой на колени и, подхватив безжизненное тельце, рыдая, прижала ее к груди. Полиция и скорая помощи уже прибыли на место. Кто-то принес тревожную весть и в клинику, и там начался бестолковый переполох, Лаэрти и Элена побежали на помощь.
Иветти никак не хотела оставить дочь, и ехала с ней в машине скорой помощи. Всю дорогу она молча плакала и молилась за жизнь дочери. Проспавший время забирать дочь из школы Вириату пришел в клинику, ничего не зная. Пивной хмель и сон мгновенно выветрились, когда он узнал, чем обернулась для дочки его забывчивость.
В больнице Иветти не пустили в палату к дочери: ей делали осмотр, девочка в тяжелом состоянии. Она рыдает, не переставая. Как же так! Столько раз запрещала ей, почему она не слушала? Элена пытается утешить подругу, рассказывая, что ее дети тоже пострадали в детстве: кто ноги сломал, кто зубы выбил. Да и сама она столько раз падала с лошади, как обычно, свела Элена тему на себя.
Даже здесь в больнице, рядом с безутешно рыдающей подругой, не забыла она проконтролировать дочь и любовника: на телефонные звонки не отозвался ни один.
Лаэрти попытался уговорить Иветти: ей нельзя сейчас быть с дочерью, ей делают рентген. "Я мать, я должна быть рядом с ребенком, когда ему плохо!". С этой истиной трудно кому-либо спорить, но все же… После осмотра врачи попросили Лаэрти поговорить с родителями: переломов, слава богу, нет, но неизвестно состояние внутренних органов, а девочка потеряла много крови. Возможен разрыв селезенки, поэтому малышку готовят к операции. Разрыва может и не быть, здесь опытные специалисты, и девочка в надежных руках. Но никакие слова не смогут утешить в таком горе мать, и никуда она отсюда не уйдет, пока не поговорит со своей девочкой, пока не убедится, что она жива.
Элена ушла из больницы, когда девочке еще делали операцию. Она заехала домой к Иветти, взяла кое-какие вещи для подруги и отправила их в больницу вместе с Марсией, заперев дом. По дороге домой она заехала в магазин к Мигелу. Он уже знал о несчастье: клиника и школа находятся недалеко, работники магазина видели происшествие и рассказали ему. Расспросив о состоянии девочки, хозяин офиса предложил Элене выпить кофе, чтобы успокоиться немного прежде, чем идти домой. Сразу согласившись, Элена удивилась: "Я заметила, я прихожу сюда каждый раз, как у меня что-то случается. Наверное, ты меня каким-то образом успокаиваешь". "Забавно, но мне с тобой тоже очень спокойно", - ответил он, улыбаясь. "Я последнее время много нервничаю: не знаю, почему, но меня все расстраивает. Особенно Камила. Причины нет, наверное, просто переживания". Отпив кофе, она снова заговорила: "Камиле и Фреду всегда не хватало мужского воспитания. Трудно, когда не имеешь возможности разделить заботы о детях с мужчиной. И для отца это тоже важно. Кто-то должен быть рядом". "Согласен", - покачал головой Мигел. "Ты так давно овдовел, - продолжила она, - Семь лет уже. Как справляешься один, детям, наверное, не хватает матери?". "Очень не хватает. Не только детям - всем нам не хватает. Но смерть не выбирает, - он опустил голову и помолчал. - Я думал опять жениться. Были женщины, которые мне нравились, у нас завязывались отношения, но, видишь ли, не те, от которых дрожит душа. С нами живет моя мама, живет няня моих детей - она как член семьи. Но, все равно, это не то. Ты права". "Ухожу отсюда с легким сердцем", - прощаясь, сказала Элена Мигелу. "Не забудь, ты должна мне ужин!" - шутливо напомнил он ей. Да-да, конечно, она помнит, обязательно.
Зилда очень хотела угодить хозяйке с ужином, на который был приглашен Эду, но не знала, что приготовить. Спросила Камилу, что он любит, но та почему-то рассердилась: она не знает его вкусов. Не дождавшись звонка с указаниями от хозяйки, она так ничего и не сделала.
Камила очень переживала: она уже вполне осознавала, что ее тянет к Эду, но чувство вины перед мамой и перед Тошиу заставляло ее плакать - ей тяжело было справиться со смятением своих чувств. Принимая душ, она обратила внимание на свое тело - руки, шея, пальцы. Она как будто впервые видела их. Это их клеточки сопротивлялись ее чувству долга. Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной комнаты и, чуть было, не наткнулась на Эду: он зашел в ее комнату поздороваться. "Уходи отсюда! - испугалась она. - Выйди, мне надо одеться". "Пожалуйста, одевайся", - он засмеялся и не стронулся с места. "Мама еще не пришла? Это ей не понравится". - "Ладно, только ты не долго, - и обернулся от двери, - я принес десерт, но ужина нет". Она вытолкала его, и долго не могла унять дыхание, закрыв за ним дверь.
"Где ты была весь день?" - встретил Эду вернувшуюся домой Элену. Та коротко рассказала о происшествии: Ракел попала под машину, они все были в больнице, операция еще не закончилась, что-то с селезенкой, она столько переживала, ей так тяжело было, так болела голова, так плохо, вот только разговор с Мигелом и чашка кофе немного успокоили.
Так как ужина нет, Эду повел своих дам в ресторан. Пока Элена приводила себя в порядок, Камила попросила его не рассказывать пока матери о том, что они ездили смотреть лошадей: ей это не понравится, а день был трудным. Пусть даже в этом нет ничего страшного, она согласна с Эду, все-таки, лучше ей ничего не рассказывать.
Вечер не стал чем-то примечателен. Правда, в ресторане они увидели Симони и Капиту в странной компании: соседки были дорого и броско одеты, а их кавалеры вели себя весьма недвусмысленно. Капиту тоже заметила их, смутилась, но приветственно помахала рукой.
Элена постаралась отвлечь внимание своих молодых спутников от этих странных пар. Но перед сном она сама заговорила с дочерью об этом случае. Камила не придала особого значения их поведению. Элена же полагает, что девушки - проститутки: она много думала об этом, вспоминала случайные фразы, которые проскальзывали у них. А деньги? Они ведь обе не работают, а покупают дорогие вещи, одежду. Родители, конечно, не знают. Да и они с Камилой сами точно не знают, могут только предполагать.
Алма, как и обещала мужу, старается отвлечься от своей тоски по Эду. Тем более что пришедшие подруги принесли занятную новость: Эду был с Камилой на конезаводе, они вместе ездили на верховую прогулку, вдвоем. И так хорошо смотрелись! Они наблюдали это собственными глазами.
"Что я говорила! - торжествующе воскликнула она. - Я могу забыть, какой сегодня день недели, но сразу вижу, когда люди тянутся друг к другу. Это интуиция. Я же помню тот день: я сразу почувствовала, что между ними возникло влечение". Подруги воспринимают такой оборот, как новое развлечение в своей пресыщенной жизни. "И что ты будешь делать, - усмехнулась Глория, - наблюдать?". "Ни в коем случае! Я всегда действую, а не наблюдаю". Она просто еще немного выждет. Тем более, они с Данилу собираются в Лас-Вегас. Эстела с ними ехать отказалась: не хочет мешать им во второй медовый месяц.
Видя жену в таком приподнятом настроении, Данилу сам радуется, как ребенок, весь вечер он шутит, забавляется. Все в этом доме уже подустали от напряженной атмосферы. Эстела тоже рада за тетю. Вот интересно, спрашивает она ее по ходу разговора, во всех ли браках тетя была счастлива? "Я считаю, что вволю попользовалась каждым из троих", - откровенно и с юмором ответила ей Алма. "Но только не мной", - продолжал дурачиться Данилу. "У тебя еще срок годности не истек", - так же шутливо пригрозила она ему.
И ужин продолжился в непринужденной атмосфере, какая обычно бывает между добрыми друзьями.
После операции Иветти впустили в палату к дочери. Девочка еще не пришла в себя. Страшно было видеть матери своего маленького ребенка без сознания, на больничной кровати, в бинтах и трубках. "Это я, ты меня слышишь? - она присела у изголовья и склонилась над дочкой. - Папа тоже здесь. Ты обязательно поправишься. Я молилась деве Марии, она меня непременно услышит, она знает, как тяжело терять". Она опять заплакала, тихо, чтобы не потревожить остальных пациентов, смахивая слезы. "Ты такая неугомонная, все время бегаешь, прыгаешь, как будто мир завтра рухнет. Какой смысл так торопиться жить, ты же еще ребенок. Зачем, Ракел?" Она плакала, зажав рот ладонью, и не сводила глаз с лица дочери. Так надеялась, что девочка откроет глаза, так ждала этого. Чуть уняв слезы, она поправила дочке одеяльце, волосы, растрепавшиеся по подушке. "Мне так тоскливо без тебя. Когда я увидела тебя лежащей на земле, моя жизнь остановилась: я думала, что ты умерла. Я бы тогда тоже умерла. И папа. Зачем нам жить без тебя? Очнись скорее, дорогая, нам очень грустно без тебя".
Осторожно погладила родную головку, поцеловала. Она продолжала говорить, надеясь, что дочь услышит - мама рядом. Она вспоминала, как была занята все последнее время, и не могла много быть с дочкой, как забывала ее просьбы. Еще что-то о новых занавесках в детской, о которых она так просила маму, о старом торшере, и как его подарил его папа после рождения дочки.
Старшая медсестра подошла к измученной ожиданием женщине: пусть и отец посидит с девочкой, а потом им надо поехать домой и поспать, в палате оставаться долго нельзя. Поцеловав безжизненную ручку, Иветти едва смогла оторвать ее от своей щеки и отойти от кровати. Она шла к двери, повернув к дочери голову, надеясь встретить ее взгляд. Родителям объяснили, что случай был тяжелым, но операция прошла успешно. Теперь девочка пробудет в больнице несколько дней. Обнявшись с мужем, Иветти просит его побыть с дочкой и поговорить - вдруг она их слышит. А потом ему надо поехать домой, он ведь тоже очень вымотан переживанием, пусть поедет, отдохнет немного, а она останется здесь, что бы дочка, когда придет в себя, первым увидела лицо своей мамы.
Она провела в ожидании всю ночь и утро. Девочка пришла в себя и довольно хорошо чувствовала себя. Доктор сказал, что завтра сможет выписать ее домой. Надо будет только привезти ее на осмотр и снять швы. Ну и, конечно, следить за ней дома в первые месяцы, что бы она не шалила, не делала резких движений. Господи, что только не сделают счастливые родители для здоровья своего ребенка, любые предписания, не только спокойный режим!
Утром перед уходом на работу Элена зашла в комнату к дочери. Камила тоже собиралась в университет - надо еще всякие формальности оформить. На стенде с разными бумагами и фотографиями Элена замечает свежее фото - они втроем в Японии - открытку со стихами, ее Камила повесила недавно, когда разбирала бумаги, готовясь к учебе. Элена прочитала - замечательные, красивые стихи о сильной платонической любви.
Отвлекшись от них, она говорит, что заедет по дороге к Эду: он жалуется на боли в спине, но, скорее всего, он скучает по тете. "По-моему, они оба мечтают броситься в объятья друг друга, но никто не хочет сделать первый шаг, - слегка подсмеивается она над ситуацией. - Пусть сами мирятся, потому что я ему - не мама!". Обе засмеялись столь удачной шутке. "У меня свой сын есть, гораздо взрослее", - поцеловав дочку на прощание, она вышла. Камила сразу погрустнела. Почему-то эта шутка показалась ей предупреждением.
На какое-то время Элену оставили ее сомнения. Поцелуи все еще сладостны, его глаза все также блестят, когда он смотрит на нее, добавляя ей уверенности в собственных чарах. Эду хочет выйти вместе с ней, ему тоже скоро уходить, пусть она подождет.
Пока Эду шумел душем, она ленивой кошкой прошлась по его номеру, прикасаясь то к одной его вещи, то к другой, полистала бумаги на столике, взяла сложенный голубой листок, видно было, Эду недавно читал его. Все так же в счастливой дреме она развернула записку и прочитала.
Это были те самые стихи, которые она утром прочла на открытке в комнате дочери, да еще и написаны ее рукой!
Элене стало совсем не по себе. Она ушла, не дожидаясь, когда соберется Эду. Его требование поцелуя при прощании уже не так понравилось ей, как несколько минут назад, когда она пришла разбудить его.
В сильном волнении она пришла в клинику, но работать не смогла. Сославшись на головную боль, Элена перепоручила клиенток другому специалисту, и уединилась у себя в кабинете. Вот здесь ее и застала Ирис: она позвонила, как и договаривались, заранее предупредить о своем приезде, мама ей разрешила. А как им понравились лошади? Как это, какие лошади? Их лошади, которых отправили в город. Педро вчера звонил, сказал, что Камила очень рада была, выбрала себе самого красивого коня, назвала его Кихотом и уже ездила на нем верхом. Камила уже была там?
Элена едва смогла закончить разговор с сестрой. Казалось, она сходила с ума.
В кабинет к ней вбежала счастливая Иветти. "Как хорошо, что ты здесь!" - кинулась на плечо верной подруге Элена. Но подруга сейчас ничего не замечает вокруг себя, сосредоточившись на своем: дочку пообещали скоро выписать, она прибежала взять одежду, помыться и перекусить. Запивая купленный по дороге бутерброд чаем, Иветти взахлеб рассказывала подруге, как она переволновалась за эту ночь, сколько всяких мыслей было в ее голове, как она боялась за дочь, но, теперь, слава богу, девочка быстро поправляется, и скоро будет дома. Счастливая мать не замечает ставшего безжизненной маской лица своей подруги, ее обмякших плеч. Грудь, которая призывно выпирала из распахнутого ворота блузки в гостинице, теперь опала. Ссутулившись, Элена сидела за столом с подругой и безучастно. молча, смотрела на нее. Улучив момент, когда Иветти приостановила свой щебет, чтобы набрать воздуха, Элена сказала ей: "Я в шоке!". Иветти, наконец, увидела подругу и, верная долгу, переключилась со своих проблем: "Что случилось? Что с тобой?". "Я уверена, что Камила увлеклась Эду. Он ей нравится". "Опять ты за свое", - несчастно вздохнула Иветти. "Да, я никогда не переставала думать об этом. Только я пока не знаю, как он на это смотрит. И мне очень тяжело. Все может случиться, ничего нельзя исключить", - Элена говорила трагически спокойно, как если бы это ее дочь прооперировали накануне после тяжелой травмы и не дали гарантий на ее выздоровление.
В конце концов, считает Иветти, подруга должна открыто и спокойно поговорить с дочкой и все выяснить. Это для матери она все еще ребенок, а для остальных это взрослая красивая женщина. "Я не верю, что Эду в этом замешан, - Элене очень хочется верить в пожизненную верность любовника. - Их может что-то связывать, потому что они молоды. Но я не верю, что он всерьез ей заинтересовался".
"То есть, влюбился?" - уточнила подруга. "Думаю, у них еще ничего не было, но может случиться". "Успокойся!" - что еще может сказать ей Иветти? "А если случится, что мне тогда делать?" - вместе со смыслом жизни Элена потеряла способность к здравомыслию.
Капиту занесла в магазин Мигелу бумаги отца и зашла в кафе повидать Паулу, который был там с сестрой и ее подругой. Он пригласил девушку сесть за другой столик, что бы побыть немного вдвоем. Пати рада тому, что у него появилась подружка. Сеса тоже. "Может, хоть тогда он перестанет ко мне цепляться", - спохватилась она. Но тут же улыбнулась, ей было приятно, что брату оказывают внимание, внимательно наблюдая, как он шел к другому столику и садился.
Бруно опять отдали в ясли на полный день, теперь Капиту не гуляет с ним в парке по будням. Но они могут видеться и в магазине, и Капиту может навещать друга дома, она ведь теперь знает, где он живет.
Алма ждет своего управляющего в его кабинете, и пока его нет, развлекается, рассказывая Синтии, как один из мужей подарил ей это место, что бы она могла ухаживать за своими животными. У нее веселое настроение, и над вошедшим Педро она тоже подшучивает, не забывая следить за реакцией Синтии: жена им недовольна, потому что не сумела укротить его. С ним надо, обращается она к девушке, как в цирке - кнутом и пряником. Несомненно, Алма давно поняла, в какой костер могут вылиться угольки их с Педро взаимной неприязни. Синтия, похоже, все правильно поняла, и примет к сведению шутку хозяйки. Отправив ее, Алма сказала Педро, что хочет поговорить с ним о новых лошадях, которых он купил. Среди них есть очень хорошие. Но три - самых лучших - он не купил. "Они принадлежат дочери и внукам моего дяди", - сухо пояснил он. "Той девушке, что здесь была? - уточнила Алма. - Она - дочь Элены?". "Элена - моя двоюродная сестра, дочь покойного дяди", - подтвердил он. Алма звонко расхохоталась: "Бред! В каком чудном мире мы живем! Так мы, того гляди, родственниками станем?"
Вдосталь насмеявшись, выяснившая, что хотела, Алма открыла дверь, чтобы уйти и столкнулась с Камилой и Эду, которые только что приехали на очередную прогулку и зашли к Педро. Никто не ожидал этой встречи. "Ну, ты еще не понял, кто был прав?" - спросили Эду глаза тетки. Первой, конечно, нашлась Алма: "Прошу без церемоний!".
Заметив, что девушка устремилась к выходу, она заговорила с ней: "В чем дело, Камила, ты меня боишься? Как хорошо, что мы случайно встретились: я хотела с тобой поговорить, даже думала позвонить, встретиться, пригласить тебя домой. Извини за непонимание! Какое неприятное совпадение, такое могло произойти с еще более осмотрительными людьми, чем я". "Все в порядке, я уже забыла, не извиняйся", - получила она вежливый ответ. Но, похоже, Алма хотела не только извиниться, ей непременно нужно было расположить к себе эту девушку, потому как понимала, сейчас не Элена, а именно она влияет на Эду. И если Камила стала невольной причиной их ссоры с племянником, то она же их и помирит, будучи доброй и отзывчивой девочкой. И еще Алма знала, что обаять человека можно только искренностью. Поэтому, не обращая внимания на попытки Эду прервать их разговор и увести девушку, она упорно продолжала: "Хорошо, что ты великодушна и не держишь на меня зла. В этом мы с тобой схожи: боюсь кого-либо обидеть. Я ведь обидела тебя?". "Я бы не хотела это обсуждать", - опять вежливо попыталась уклониться от разговора Камила. "Тогда сменим тему, - Алма явно хотела пообщаться с девушкой к удивлению самой Камилы, все больше раздражая этим Эду. - Я узнала, что Педро и твоя мама - двоюродные брат и сестра, а лошадь ты получила от деда - отличный подарок. Спасибо, что простила меня. По-моему, ты красивая и вежливая девушка, мне было бы неприятно, если бы ты на меня сердилась. Твоя мама уже была здесь?". "Нет, у нее на работе напряженная неделя, - Камиле и в голову бы не пришло сопротивляться потоку сердечности Алмы, она улыбнулась, когда разговор зашел о ее семье. - К ее появлению я бы хотела уже немного научиться езде, сделаю ей сюрприз". "Ей здесь понравится, - стала уверять ее гостеприимная хозяйка, с восхищением описывая здешние места. - Несколько часов здесь, на природе, в тишине доставляют небывалое удовольствие. Если мне не удается сюда приехать, мне кажется, что я прожила день не в полную силу. В детстве Эду с Эстелой часто устраивали здесь дни рождения. Представляешь, здесь вокруг бегают и смеются ребятишки! Эду очень любил ездить на лошади, я даже мечтала, что он посвятит себя конному спорту. Но он такой переменчивый. Но теперь, я вижу. Эду снова заинтересовался лошадьми". В комнату вошел Педро. Они сердечно поздоровались с племянницей, и на лице его Алма увидела такую добрую улыбку, какой, пожалуй, у него никогда раньше не видела.
"Приходи ко мне в гости, Камила, - протянув к девушке руки, пригласила Алма. - Я хочу быть уверена, что ты меня простила. И Эду с собой приводи. Ты в курсе, что он ушел из дома и уже две недели живет в отеле? Все из-за того, что между нами произошло. Но ведь пострадала ты, а не он". Возможно, последняя фраза предназначалась вовсе и не девушке. Эду потерял терпение: "Я прошу тебя, хватит вспоминать эту историю. Ты принесла свои извинения, она их приняла, и не надо больше об этом". "Езжай, Камила, - конечно, в ее планы не входило задерживать молодых людей с прогулкой, даже было бы лучше, если бы они подольше общались. - Езжай, твоя лошадь - лучшая компания. Ты со мной согласен, Педро?". Разумеется, Педро был полностью согласен, что лошадь - лучшая компания для хорошего человека. Алма подошла к девушке и поцеловала, прощаясь: "Жду тебя в гости в любое время". Затем она развернулась к племяннику: "И тебя тоже, Эду. Появляйся, когда захочешь, а то я уже стала подумывать о перестановке в твоей комнате, мне в ней будет просторно". Сейчас она даже не скрывала легкой иронии сказанного. "Дом твой, делай, что хочешь", - все еще упирался Эду. Он взял Камилу по руку и повел к выходу мимо тетки. "Ты меня не поцелуешь?" - спросила она вдогонку. Он обернулся, посмотрел на нее, подошел и поцеловал, едва коснувшись губами щеки. Они ушли.
Несмотря на блестяще проведенную сцену, Алма осталась недовольна. "Ты видел, как холодно он со мной простился? - возмутилась она. - И еще бросил мне в лицо, что я могу в моем доме делать, что угодно! Как будто я сама не знаю". Педро отрешенно слушал эти выплески эмоций. "Ты молодец, что не заводишь детей и избегаешь племянников. Мне пришлось просить его меня поцеловать. Неблагодарный. Почему ты так испуганно на меня смотришь?" - неожиданно спросила она, оторвав от лица руки и взглянув на своего управляющего. "Я поеду домой. Смотри, не связывайся с Синтией. Порознь вы замечательные, а вместе - совершенно невозможные. Она идет поперек тебя, и тебе это не по душе". Алма уехала домой, а молодежь отправилась на верховую прогулку. Впечатленная разговором с Алмой, Камила попыталась поговорить с Эду: напрасно он так с тетей, она ведь любит его. "Она просто не хочет, чтобы ты встречался с моей мамой. У нее свои предрассудки, но, все равно, следует относиться к ней с уважением". Но Эду сейчас полон недоверием. "Терпеть не могу, когда вмешиваются в мою личную жизнь. Я уважаю выбор любого человека, даже если не согласен с ним", - гордо заявил он, очевидно, забыв, каково было его отношение к выбору тетки.
А Элена терзается сомнениями относительно чувств дочери. Иветти уверена, что, не поговорив с дочкой, она не может ни с того ни с сего обвинять их, что между ними что-то происходит. "Конечно, - соглашается с ней подруга. - Но я уверена, что у Камилы с ним что-то есть. Скоро она начнет от меня бегать. Я только ничего не могу сказать про Эду, я уверена, что он любит меня". "Элена, хорошо подумай, прежде чем что-то сделать", - предостерегла ее Иветти.
Но им уже пора расходиться: надо к дочке в больницу, ее завтра - радость какая! - уже выписывают. Конечно, все время Иветти проводит у постели дочери. Девочка уже хорошо себя чувствует, она радуется вниманию, которым занятые родители не особо баловали ее в последние недели. Мама накупила всяких подарков, это гораздо лучше, чем когда она ругает за шалости. Вот и папа приехал - с большой красивой коробкой. Это Ана принесла подарок девочке от Мигела (он ведь знаком с Иветти). Какая красивая кукла! У Ракел такой сроду не было. И открытка, которую Мигел написал для нее. "Вот что значит тонкий человек", - указывает мужу Иветти.
Элена же опять пришла к Мигелу поговорить, успокоиться. Он в это время разговаривал со своими детьми: предложил им работать с ним в магазине, ведь когда-нибудь это все перейдет к ним. "Продавать книги, мне?" - возмутилась Сеса. Сам Мигел начал работать в этом магазине в двенадцать лет и делал все, что требовали, вплоть до покупки бутербродов сотрудникам и натирания полов. Хотя было и свободное время для игр, отдыха и увлечений. "Спаси меня, господи! Твой отец эксплуатировал детский труд", - ахнула дочка. "Я - за, папа", - идея понравилось Паулу. "Конечно, отдуваться-то мне придется", - пыхтела Сеса. Отец их не торопит, пусть подумают, он надеется, им понравится.
"А что, папа, по поводу моих карманных денег?" - поинтересовалась дочка. "Ты будешь получать зарплату, карманные деньги тебе не понадобятся, - бодро утешает ее отец. - А теперь ступайте, папе надо работать. Проводи, пожалуйста, своего брата". "Запросто, - она берет Паулу за руку и осторожно ведет к лестнице, ворча при этом. - Будь проклят тот час, когда я заикнулась о карманных деньгах, теперь придется работать".
Мигел ждал посетителей, ему надо было подготовить речь, но он вспоминал вчерашний разговор с Эленой и смотрел на портрет жены. Элена тихо вошла в его офис. Она уже не выглядела роковой красавицей, как утром, печаль добавила притягательности ее глазам.
Он поднял глаза от стола, почувствовав ее взгляд: сегодня она особенно красива, подумалось ему, и похожа на его жену. "Привет! - тихо сказал она. - Я знаю, у тебя встреча. Я зашла только кофе выпить". Она изменилась, видимо, что-то гнетет ее. "Можешь смело говорить, что я устала и подавлена", - смущено улыбнулась Элена, когда они сели за столик с кофейными чашками. "Я бы сказал, что ты просто чем-то обеспокоена. В твоей жизни намечается буря?". Она покачала головой: "Хочу похитить немного твоего спокойствия. Знаешь, мне всегда было легче открыться мужчине. Просто выслушать - уже помощь". И они недолго поговорили в продолжение вчерашнего разговора о том, как важно понимание, умение выслушать в семье. У Мигела было именно так. А вот Элена и отец ее детей никогда не слушали друг друга. Как жаль, что ей не повезло встретить в жизни такого человека. Прощаясь с ней (пришли посетители) Мигел попросил ее: "Приходи еще, когда захочешь. Нам надо обязательно еще поговорить об этом".
Элена вернулась домой: не было сил работать или чем-то заниматься. В лифт с ней заскочила Капиту. Памятуя о вчерашней встрече, девушка извиняющимся тоном поведала соседке, какой вчера неудачный выдался вечер: они с Симони должны были показывать город приезжим бизнесменам, двое настояли, чтобы девушки пошли с ними в ресторан, перепились там, вели себя ужасно. Да, Элена понимает, как это ужасно. Она советует девушке заботится в первую очередь о себе, а не о ком-то: пьяный человек, потерявший над собой контроль, может ударить, изувечить или даже убить. Вот о чем надо думать. Несмотря на ее улыбку, Капиту поняла, что Элена ей не поверила.
Как удивилась Зилда: что это хозяйка делает дома в такое время? И, раз уж она дома, то расскажет ей, хотя Камила и будет ругаться: она совсем ничего не ела, сказала, что будет худеть. Исчезла куда-то, ничего не сказав, и не звонила.
Элена зашла в комнату дочери, походила, посмотрела кругом. Вот те самые стихи, рядом фотография - они втроем в Токио: Элена, Эду, Камила. Втроем. На все, связанное с дочкой, она теперь смотрела другими глазами. Припомнила в деталях тот разговор, когда Камила призналась, что не хочет видеть Тошиу. Говорила, другого нет... Она снова и снова припоминала все, что случилось с того момента, когда они прилетели в Токио, раздумывала.
Глаза ее были полны слез, когда домой вернулась Камила. "Мама, что-то случилось?". "Нет, думала о жизни. Ты поела? Не обманывай меня. Послушай, я не хочу, чтобы ты толстела, но и чтобы болела, тоже не хочу. Тебе надо показаться врачу, отсутствие аппетита - уже болезнь". Камила подошла к матери и, обняв ее, прижалась к родной спине, как в детстве, когда еще не было проблем. "Что у тебя за проблемы? - осторожно спросила ее мать. - Может, я смогу тебе помочь. Только сегодня я говорила с Мигелом о том, как сложно найти человека, с которым можно поговорить, поделиться проблемами. Мама для того и нужна. Я здесь". Они обнялись. "Мама, я тебя люблю", - только и сказала Камила плачущей матери.
Осматривая поврежденную ногу лошади, Синтия рассказывала Северину, как тяжело ветеринару принять решение усыпить животное. Педро зол на нее за ту лошадь, но она понимает, это от незнания. Однажды Синтии пришлось усыпить щенка, которого машина переехала прямо перед ее магазином. Непонятно было, как он остался жив, потеряв часть тела. Он по-настоящему плакал, и помочь ему было нельзя. Даже зная, что поступила правильно, она проплакала всю ночь.
Синтия не знала, что весь этот разговор слышал Педро. Он задумался, вернувшись в свой кабинет и дожидаясь ее. А когда девушка вошла за рецептами, он резко подошел к ней и схватил за выше локтя, мешая уйти: "Ты мне что-то должна. Хочешь, чтобы я спятил?". "Так быстро", - смело усмехнулась она, развернувшись к нему. "Ты меня спровоцировала, взволновала, а теперь уходишь? У нас счет с той самой ночи", - он не отпускал ее. Сегодня не Синтия была инициатором схватки, и не стала пытаться стать ее лидером: "Ты был слишком настырен и воспользовался положением". "Ты воспользовалась им точно так же. Ты сама этого хотела", - он обнял ее, схватил так, чтобы она не могла сопротивляться. "Ты мне противен, я все скажу Алме", - она пыталась оттолкнуть его. Но он уже ничего не слышал. Он кинулся на нее с поцелуем. Сначала она ответила ему, а потом оттолкнула: "Ты мне противен!". "Нет, по твоим глазам я вижу, ты хочешь большего", - он опрокинул ее на стол и опять стал целовать. Сопротивляясь, она все же смогла его оттолкнуть и убежала к своим лошадям.
Пытаясь совладать с собой, со своими чувствами, она обхватила черную шелковую морду, прижалась к ней и долго гладила страстной рукой. Силвия позвонила мужу и попросила пригласить ее на ужин в ресторан. Позвонила она не вовремя, как обычно, потому что муж отвечал довольно резко, не проявляя заинтересованности совместно проведенным вечером. Ладно, пусть приезжает, когда захочет. Силвия поняла, что опять проведет вечер одна, ожидая уставшего, вечно молчащего мужа, которому его лошади и работа дороже всего на свете. Но на этот раз Силвия ошибалась, потому, как вовсе не мысли о работе задержали в этот день ее мужа.
Осенью быстро темнеет. Провозившись с осмотром новых лошадей, Синтия уже в темноте подошла к своей машине. Двигатель никак не хотел заводиться. Все уже уехали, вот Северину идет, может он сможет? Нет, Северину, как и она, в машинах ничего не понимает. Синьор Педро, тот да, мастер. Если она хочет, он сходит к нему, попросит посмотреть, может и согласится. Северину ушел. Откуда было знать Синтии, что этот мастер как раз и устроил заранее все так, чтобы она не смогла уехать, и что он сейчас наблюдает за ней, прикрываясь наступившей темнотой. Он вышел к ней: "Что случилось?". Оценив ситуацию, указал на машину: "Садись, заводи". Мотор молчал. Посветив фонариком и полюбовавшись на свою "работу", он хмыкнул, что в такой темноте толком ничего не увидит, и, если она не хочет идти пешком, он может ее подвезти, раз уж им по пути. Синтии не очень-то хотелось ехать с ним, но разве у нее был выбор?
Недоброе она заподозрила, когда поняла, что он повез ее незнакомой дорогой, объяснив, что так короче. Когда он остановился в укромном темном месте, сомнений не осталось. "Что ты себе позволяешь?" - скорее пригрозила, чем спросила Синтия, увидев, что он отстегнул ремень безопасности. "Я же говорил, что должен с тобой расквитаться. Я должен выбросить тебя из головы, и я знаю один верный способ", - быстро отстегнув ее ремень, он навалился в поцелуе. Затем он внимательно посмотрел в ее глаза: она ждала продолжения. А затем сама притянула его к себе для страстного поцелуя.
Отпрянув, она глубоко вздохнула и оттолкнула его: "Перестань! Много хочешь, мало получишь!". "Ты хочешь этого не меньше, чем я", - не понял он смысла отказа. "Но ты все равно ничего не добьешься, - казалось, она старается раззадорить его. - Думал, я на шею тебе буду кидаться? Ты не привык просить, если тебе что-то понадобилось, ты просто берешь это. Но со мной так не выйдет: обычно выбираю я. Чувствуешь разницу?". "Набиваешь себе цену", - он нахмурился. "Я так говорю, потому что могу себе это позволить", - продолжала она торговаться. Но их губы находились слишком близко, чтобы не вцепиться друг в друга в очередном поцелуе.
"Хватит. Не сегодня: подумай, сегодня все равно не получится. Завтра или после...". "Завтра", - твердо прервал ее Педро.
"Ты отвезешь меня?" - спросила она вместо ответа. Он же вместо ответа опять притянул ее к себе, целуя. На этот раз она все-таки ответила на звонок Алекса, давно и упорно названивавшего пропавшей подруге. "Ну, чего ты ждешь?" - повелительно указала она одному мужчине, пообещав скоро прибыть другому.
Остановив машину около ее дома, Педро обхватил руками голову Синтии и мрачно напомнил: "Завтра". "Ни завтра, ни послезавтра, никогда, - прошипела она ему и демонстративно вытерла губы запястьем. - Терпеть тебя не могу. Держись от меня подальше!". Она оставила недоумевающего Педро и побежала в дом - побыстрее принять ванну. Но ее собственные прикосновения к телу очень образно воскрешали в памяти недавние объятия, доставившие ей немало удовольствия. Как и Педро.
Вечером Капиту рассказала подруге, что ехала в лифте с Эленой, и рассказала ей все так, как они и договорились. Элена - женщина деликатная, она поверит всему, чему угодно, успокоила она и себя, и подругу. Только предупредила быть поосторожнее с подвыпившими кавалерами, в чем, собственно, была права.
В доме Мигела за ужином обсуждают новость: дети будут работать в магазине. Правда, делится Сеса, она не хочет работать под носом у собственного отца, который бы и по телефону давал указания, как жить, если бы не ее стойкость. Посмеявшись, отец заметил, что она ведь будет деньги зарабатывать, будет сама их тратить и, возможно, тогда научится их экономить. "Надеюсь, платить будут немало?" - парирует дочь. "Она хочет стать директором", - эта шутка Паулу развеселила всех. Кстати, работа не помешает курсу физиотерапии, заверил Мигел медсестру. "Все ясно: он будет сидеть в магазине по полчаса в день, а я буду торчать там целыми днями", - вздохнула Сеса. Не возразить, так хоть поворчать, все легче.
Элена с Камилой тоже ужинают. Правда, Элена утверждает, что она не ужинает вообще, их трапеза называется обед. Зилде же без разницы, как это называется, готовить все равно надо. Да, кстати, звонил Эду, а отвечала ему Камила, напомнила она хозяйке. "И что он хотел?" - ревниво поинтересовалась мать. Да ничего, хотел пригласить их куда-нибудь потанцевать. Камила явно была смущена тоном матери и недоумевала, ведь ничего предосудительного в их разговоре не было. "А для тебя, - Элена сделала акцент и значащую паузу, - он спутника нашел? По-моему, лучше было бы пойти вчетвером, так гораздо веселее". Элена уверена, что ее нападки на соперницу хорошо завуалированы. Пусть не думает, ее мать вполне молода и современна, она прекрасно осведомлена об образе жизни молодежи, как они отдыхают и даже как танцуют. "Две женщины и мужчина... Как всегда, кто-то окажется лишним. И лишней окажешься ты". Но она ошибается: пусть у дочери недостаточно опыта для подобного поединка, она тонко чувствует раздражение матери и попытки сорвать его на ней.
"С тех пор, как ты вернулась из Японии, ты не позвонила ни одному другу, - с настойчивостью, переходящей в навязчивость, предлагает ей мать сменить компанию для общения. - Мне очень нравилось, когда в нашем доме собирались твои друзья". "Может, ты хочешь, что бы я и в куклы начала играть?" - шуткой пытается остановить мать Камила. А Элена с радостью бы вернулась в те времена, когда дочь была еще маленькой.
С пришедшим Эду Элена вела себя совсем иначе, как несколько минут назад: это была нежная, трогательно-беспомощная женщина, ждущая внимания и опеки своего мужчины, покорная и внимающая. Эта поездка в Японию сбила все ее планы и ритмы.
Так некстати появившаяся Камила оживила лицо Эду улыбкой и добавила динамики его движениям. Молодые люди не подозревали, что за ними пристально наблюдает пара ревнивых глаз, подмечая все, что кажется подозрительным, и все остальное - на случай. "Куда пойдем?" - спросил Эду, приглашая обеих. "Я иду спать, с ног валюсь от усталости, - провокационно ответила вполне бодрая после душа Элена. - Но Камила тоже останется дома". Она строго посмотрела на дочь, которая не устала и была не прочь сходить куда-нибудь. Все же, что бы не показаться негостеприимной любовнику, Элена предложила посидеть дома. Камила спросила, а почему бы им не пригласить Педро или Мигела поддержать компанию. "Ах, вот оно что, - мать засмеялась тем милым коварным смешком, который предваряет убийственный сарказм ответа. - Компания, между прочим, нужна тебе, а не мне". Для пущей убедительности она даже высвободилась из рук обнимающего ее за плечи Эду и ткнула в дочь пальцем.
Элена упивалась видимым только ей одной первенством, не замечая, что своими словами и действиями причиняет боль не знающей своей вины дочери. Девушке стало очень неприятно, она опечалилась, но, похоже, никого это не заботило. Ни давившую ее мать, ни развлекающегося "большой игрушкой" Эду. Сославшись на головную боль, Камила ушла.
Проводив Эду, Элена тяжко вздохнула и пошла в комнату дочери. На столе она не увидела фотографии Тошиу. Наверное, только сильная головная боль спасла Камилу от решительного разговора этим вечером. Но всегда за ночью наступает утро, Элена подождет еще немного.
Это утро многим обещало быть хорошим. Иветти и Вириату привезли дочку домой. Как же она соскучилась по своей комнате! Сегодня родители устроят для нее праздник: будут и торт, и пирожки, и пирожные, и мороженое, и все, что она любит. И много-много воздушных шаров. Сейчас ей, конечно, нельзя в полной мере поиграть, пошалить, да и есть можно не все - надо выполнять предписания врачей. Но девочка и так очень счастлива и празднику, и радостной атмосфере в доме, и тому, что целый месяц не будет учиться. "Я буду скучать по школе", - утешает она мать, вздыхающую, что ребенок может отстать.
Фред заехал к маме поделиться радостными вестями: его дела понемногу налаживаются, он еще читает лекции по инженерному делу, денег впритык, но хватает. "О, господи, ты же круглые сутки работаешь, - вздыхает не привыкшая к такому графику Элена. "Что поделаешь, это не легко, но надо", - у Фреда есть одно замечательное качество: он спокойно относится не только к отсутствию денег, но и к житейским трудностям. Может, мама забыла, что он уже вырос?
Клара тоже устраивается на работу, не без папиной помощи, конечно: один его старинный друг имеет ювелирный салон в Рио. Возможно, для Клары найдется что-нибудь. По крайней мере, ей сказали, что внешность у нее подходящая, а раз она собирается на курсы дизайна и хочет детально изучить предмет... В общем, пока они не нашли няню, с Ниной побудет Зилда. Но потом они не хотят от кого-нибудь зависеть.
Проводив внучку с горничной на прогулку, передав привет заболевшей соседке через ее мужа и предложив им - при случае - помощь, душевная соседка пошла будить дочь.
Разговор откладывать решительно невозможно.
Камила уже встала и оделась. "Слушай, - посадила ее рядом Элена, - тебе не кажется, что нам надо поговорить?". "О чем?" - не поняла дочь. Но Элена ей уже не верила: "О тебе и Эду. Посмотри на меня, не отводи глаза. Зачем ты заставляешь меня это делать? Спрашивать, требовать объяснений. Почему ты не хочешь просто мне все рассказать? Я же всегда старалась понять тебя. Не усложняй ситуацию, а то ты сама запутаешься во вранье. Расскажи мне". - "Мне нечего тебе сказать, мама. Честно", - Камила не лгала, она, действительно, не знала, что сказать самой себе, не только что другому человеку. "Я никогда никому не доверяла больше, чем вам, - напомнила Элена, какой хорошей она была матерью ей и Фреду, раздувая чувство вины дочери. - Я всегда была на вашей стороне, я всегда старалась быть справедливой. Конечно, иногда я ошибалась, но, по-моему, мне всегда удавалось исправить ошибку. Но и своим ушам, глазам, сердцу я тоже верю. Я вижу, я слышу, что ты столкнулась с бедой, и тебе одной не справиться. Тебе нужна немедленная помощь, потому что иначе ты запутаешься окончательно. И последствия будут губительны для многих людей, включая меня. Подумай, лучше рассказать сейчас, потом может быть поздно".
О чем думала сама Элена, неколебимо уверенная в своих блестящих педагогических способностях, надеялась, что сейчас Камила признается, раскается и пообещает мамочке никогда так больше не делать?
Действительно ли о чувствах дочери думала она, проникновенно взывая к ее совести, или претворяла тот самый принцип, который советовала вчера Капиту: всегда в первую очередь заботиться о себе?
В чем, собственно, провинилась перед ней дочь? Даже имея какие-то чувства к Эду, Камила никогда не посягала не его чувства. Собственность ее матери - закон для послушной дочки. В этой ситуации, когда ее изначально делают виноватой, и требуют только признаний, девушка не знала, как вести себя. Как ей защищаться от родной матери? За что? Почему? "Я не понимаю, к чему ты клонишь, да и понимать не хочу", - Камила соскочила с места, желая прекратить тяготивший ее разговор. Элена потеряла терпение, ее тон стал даже не жестким, он стал жестоким, слова хлестали спину дочери. "Я буду выражаться яснее", - пообещала она вдогонку. "Меня уже несколько дней мучает этот вопрос, он не дает мне покоя с тех пор, как мы вернулись из Японии, - догнала она дочь. - Но теперь пришло время поговорить. Я старалась, я терпела, я искала причину того, что происходит".
Камила с недоумением смотрела на истерику матери. "Ты не имеешь права заставлять меня говорить о том, о чем я не хочу", - попыталась она отстаивать свои права. "Я тебя не заставляю", - в запале Элена не заметила, что дочь уже не так инфантильно послушна, как это всегда было прежде. "Я не хочу, мама", - твердо и отнюдь не спокойно повторила ей дочь. "Тогда я тебя заставлю, - сорвалась на крик потерявшая от ревности разум Элена. - Почему ты не хочешь говорить на эту тему? Почему тебя преследует чувство вины? Почему ты не можешь смотреть мне в глаза?".
Нет, Камила точно знала, ничего плохого матери она не сделала. Она не сделала ничего, за что бы могла перед кем-нибудь стыдиться. Она повернулась к матери и остановила свой взгляд на ее лице: "Могу, мама. Видишь, я смотрю тебе в глаза. Я отлично знаю, о чем ты думаешь". "Знаешь? - Элена обмякла. - Ты любишь его? Скажи, я хочу тебе помочь!". "Не нужна мне твоя помощь", - Камила опять попыталась убежать. Элена догнала ее уже у входной двери и практически зашвырнула назад: "Мы должны обсудить эту ситуацию, ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО. Мне тоже тяжело, последние дни я не могла работать. Я живу, как в аду. Ты думаешь, мне легко?" - она опять сорвалась на крик, припомнив свои страдания и требуя к ним внимания, не замечая при этом страданий дочери. "Я отлично знаю, что со мной происходит, мама, но я еще не готова говорить об этом, - Камила уже не скрывала слез. - Оставь меня в покое". "Послушай, если мы не поговорим сейчас, между нами ляжет пропасть", - Элена не понимала, что пропасть уже есть, что она вырыла ее сама своим недоверием к дочери, и все ее попытки уличить дочь только увеличивали глубину этой пропасти. "Рано или поздно нам надо будет решить этот вопрос раз и навсегда, - продолжала она давить на нее. - Ты ведь не хочешь, что бы до этого дошло?". "Нет, нет-нет!" - Камила распахнула дверь, чтобы уйти.
Там стоял Эду со своей вечной, одинаково идиотской улыбкой, Камила скользнула мимо него к лифту. "Если хочешь, чтобы я говорила при нем, я не против", - стала шантажировать ее Элена, уверенная в верности и преданности любовника. "Нет, я ухожу", - Камила уехала, закрыв прямо перед матерью дверь лифта, в которую та принялась биться, требуя, чтобы дочь немедленно вернулась. Быстро сбежавший по лестнице Эду перехватил внизу возбужденную девушку, мешая ей уйти.
Вот уж кого она меньше всего хотела видеть. "Оставь меня, Эду! - завопила она, истерика матери передалась ей. - Я хочу пройтись. Не хочу я разговаривать ни с тобой, ни с кем-то еще. Я хочу побыть одна!" - билась она в его руках. "Ты ведешь себя, как капризный ребенок", - у молодого педиатра не было достаточного опыта. "Да, я веду себя, как ребенок, как дура, ну и поделом мне! - с вызовом бросила она ему в лицо только ей понятные слова, вырвалась и пошла к набережной.
Она плакала, склонясь над перилами. Ветерок раздувал ее легкое длинное платье и прядки волос. Она горько плакала, не зная, что Эду наблюдает за ней из машины, сообщив об этом по телефону Элене. "Она что-нибудь рассказала? - осторожно поинтересовалась она и облегченно вздохнула, услышав отрицательный ответ. - Не надо с ней нянчиться, не трогай ее. Пусть вернется домой одна. Сделай, как я прошу", - стала она уговаривать его вернуться. "Целую, пока", - отстранено прервал он ее уговоры. Сейчас его больше занимало состояние самой девушки, чем ее матери.
Элена не могла и сегодня не пойти на работу. Разбитая и усталая появилась она в клинике и, первым делом, пошла на сеанс к Лаэрти, расслабиться под иголками: у нее кипят мозги, болит сердце и ноет душа. А служащие за ее спиной уже начинают понимающе кивать и пожимать плечами: все знают, чем обычно заканчиваются связи со слишком молодыми любовниками, - разрывом, особо болезненным для брошенной женщины.
(автор Ирина Кондратьева)
Написать администратору
